Алье была француженкой.
То есть очень хотела быть ей, и не так, чтобы по-нарошку, а очень даже по-настоящему. Она была внучкой коренной парижанки, и в годы, когда отсиживалась в бункере, проводила время, вспоминаня бабушку и её изысканный французский. Помнила Алье немало, а что не помнила, то заменяла словами, которые придумывала сама, и смеялась над этим. Она не была особо умной, но сохраняла беззаботность даже в самые тяжелые годы. Этим в первую очередь молоденькая шлюха с журчащими переливами смеха когда-то привлекла Маркуса. В те годы он был молод и позволял чувствам быть безоглядными.
И, наверное, он на самом деле любил женщину, которой отдавал предпочтение столько лет и которая родила ему дочь.
Наверное.
Каин ни в чем не был уверен.
Однако теперь, спустя годы, он не мог не возвращаться к мыслям об Алье. Сидя в своем кабинете за закрытыми дверями он нет-нет, но попадал в сети памяти. Они опутывали по рукам и ногам, утаскивая на дно и по пути показывая сцены из прошлого, которыми Леманн в тайне дорожил. О её смехе, о её улыбке и её бессмысленном французским. О светлых волосах, которые благодаря ему она могла содержать в чистоте. Ему нравилось, как они ложились в ладонь, если хотелось пропустить её локон сквозь пальцы. Её несколько недалекая, но искренняя натура.
Теперь от неё остались только воспоминания. И дочь. Но Коломба пошла в маркусову породу, хотя красива была почти как мать.
Каин в очередной раз поймал себя на этой мысли и отложил в сторону потрепанную старую-престарую книжечку с едва видимым рисунком мальчика, стоящего на Луне. "Маленький принц" - старая странная сказка. Но Алье любила её, в основном за то, что написана она была на французском, но еще за то, что была с ней практически всю её жизнь. Именно эту сказку читали Коломбе по вечерам, и именно её Алье оставила Маркусу на память. Долго после смерти негласной любимой Каин не мог заставить себя прикоснуться к "Принцу" снова. Однако шло время, и с дальней полки спальни он перекочевал в ящик рабочего стала Леманна, а оттуда норовил прыгнуть в руки. Было что-то умиротворяющее в ритмичных поглаживаниях корешка, к которым Каин быстро пристрастился.
Однако сейчас время на ностальгию закончилось, и нужно было приниматься за дела. Мужчина ненароком провел пальцами по засаленной обложке и убрал книжку в стол. Встал и потянулся, стряхивая с себя паутинку печали.
Алье давно нет.
С этом жесткой мыслью Леманн свистнул, зовя охранника, вручил ему в лапы кипу бумаг пополам с вещами - не нести же все самому! - и отправился на обход свлих владений.